|
|
| |
|
Личность основателя сектыАлександр Дворкин
И, наконец, еще один характерный момент. На материале конкретных сект можно увидеть, что практически за каждой из них тянется длинный шлейф насилия, правонарушений и преступлений, вплоть до самых тяжких. Удивительного тут ничего нет: это характерно для любой системы, где цель оправдывает средства. Так как все тоталитарные секты считают, что цель оправдывает средства, то все они ставят собственные интересы выше закона. Им всем присуща “двойная мораль” и “двойной стандарт”. Если их члены уверены, что цель, поставленная ими перед собой, “праведна” и “справедлива” (вернее было бы сказать: если их членам приказали считать поставленную перед ними цель “праведной” и “справедливой”. —А. Д.), они не остановятся перед тем, чтобы солгать, украсть, ввести человека в заблуждение, прибегнуть к контролированию сознания своих собратьев или, в конце концов, оклеветать должностных лиц и общественных деятелей, оказывающих им сопротивление, и даже физически устранить неугодного им человека (или группу лиц). По существу, мы имеем дело с мафиозными структурами, скованными железной дисциплиной и беспрекословным повиновением своему руководству. [7] Итак, мы можем с большой долей вероятности утверждать, что тоталитарное сектантство тесно связано с преступностью. Однако сектанты опровергают такое утверждение, говоря, что преступления, совершенные отдельными (пусть даже самыми высокопоставленными) членами организации, не означают преступности самой организации. Они ссылаются на то, что при наличии многих судебных приговоров, осуждающих тех или иных сектантов, приговоров относительно самих сект весьма мало. Более того, они приведут примеры преступлений, совершенных православными, католиками, мусульманами и т.д., отметив, что, зная это, мы все же не говорим о преступности Православной Церкви, Католической церкви или ислама. В ответ нам придется доказывать, насколько учение каждой секты способствует совершению преступлений. Это кажется достаточно просто: стоит открыть любое сектантское писание или их материал “для внутреннего пользования”, и, как говорится, волосы на голове дыбом встают. Для нас, православных, это будет очевидно, но тем не менее на людей светских этот круг доказательств может не произвести впечатления, так как сектанты в ответ будут жонглировать вырванными из контекста цитатами из Библии и святоотеческих писаний. А как говаривал Лютер (и тут мы с ним полностью согласны), сам диавол может цитировать Библию с большой пользой для себя, И на все наши возражения, что мы не понимаем тот или иной отрывок буквально, сектанты будут говорить то же самое и о своих “священных” писаниях. Поэтому приходится искать другие критерии. Давайте попробуем встать на позиции светских историков религии, чтобы привести понятный им аргумент. Действительно, преступление, совершенное членом организации, даже весьма высокопоставленным, может не быть типичным (в конце концов, мы знаем из истории Церкви, что и православные архиереи иногда совершали преступления). Но вряд ли кто-нибудь будет спорить, что самое большое влияние на организацию оказывает ее основатель. Личность создателя религиозной организации является ключевой для дальнейшего существования организации. Меньшее, но также очень важное значение имеет первое поколение непосредственных учеников основателя, при которых складывается действующая организационная структура. И, наконец, чрезвычайно важное значение имеют реформаторы, которым удается повернуть организацию или отколовшуюся от нее часть на новый путь развития. Их роль может приближаться к роли второго основателя. Мало кто будет спорить, что сегодняшнее католичество несет на себе весьма заметные отпечатки многочисленных его реформаторов, от папы Николая Г, клюнийских монахов и папы Гильдебранда (Григория VII) до созвавшего II Ватиканский собор папы Иоанна XXIII и нынешнего папы Иоанна Павла II (Войтылы). Мало кто будет спорить, что Лютер и Кальвин стали фактически вторыми основателями своих церквей, которые до сих пор несут на себе отпечатки их личностей. Мало кто будет отрицать ту роль, которую сыграли в организации ислама первые несколько халифов, правивших после Мухаммеда. Только лишь в Православии нет такой единой личности, кроме Самого Христа и Его апостолов, значение которой являлось бы для нашей Церкви столь же важным, как значение вышеупомянутых лиц для своих организаций. И это отсутствие во главе нашей Церкви единой человеческой, земной личности, которая могла бы навязать свои идеи всей церковной полноте, является главной гарантией того, что Церковь по-прежнему есть тот же самый организм, который был создан ее Божественным Основателем. И поэтому преступления, совершенные тем или иным иерархом, не могут компрометировать само Православие. А если основатель религиозной организации — душевнобольной? Если он маньяк и убийца? Если он — патологический честолюбец и сребролюбец? А если первое поколение после него — преступное сообщество? Если в течение десяти лет после смерти гуру больше половины из тех, кого он сам провозгласил своими официальными наследниками, сели в тюрьму за уголовные преступления? Если человек, объявивший себя пророком и великим реформатором христианства, — сексуальный маньяк и растлитель малолетних? Каковы же будут организации, созданные такими людьми? Организации, которые почитают своих основателей либо лучшими, чистейшими и мудрейшими из всех людей, живших на земле, либо — просто богами? Вспомним, что гуру-основатели, как правило, считаются авторами (либо источниками) “священных” писаний и каждое их слово абсолютно (так сказать, высечено в граните) и изменениям не подлежит. Вот тогда преступная история каждой из таких организаций вполне “естественна”. Другой эта организация просто не может быть. Именно поэтому чрезвычайно важной для истории каждой секты является личность ее основателя, и поэтому мы будем говорить о них подробно. [7] Дворкин А. Л. Десять вопросов навязчивому незнакомцу, или Пособие для тех, кто не хочет быть завербованным. М., 1995. С. 9.
|
